Ленинградец.ч.7.

Лето в деревне, дома, где всё привычно, всё родное. Дома, где знаю каждый сучёк на потолке, знаю как какая половица скрипит. Дома, это такое счастье, когда хочеться кричать от радости, и плакать одновременно. Как я соскучился по нашей деревне, по запаху сена, по нашим кислым яблокам и недозревшему крыжовнику. А ещё по своему лесу, я его знаю сколько помню себя, знаю практически каждое дерево, и под каким деревом какой гриб должен вырасти, это мой лес, там так хорошо и уютно. Это дом, и это называется родным краем.

Но это отдельная тема. А в тот год лето промелькнуло, как день, как миг. Конец августа, и мы едем в Ленинград. Как не хочется, ужас как не хочется. Но нет выбора, совсем нет. Мамка плакала, она меня понимала, понимала как мне плохо в городе, жалела, но что поделать, детям надо учиться.

От нашей деревни ехать до Ленинграда 14 часов, ночь и пол-дня. Мы с братом не спали, мы разрабатывали новый план побега из города, ещё туда не приехав. Помню как мы были на всех обижены, нам казалось, что нас все бросили, мы никому не нужны, и все мечтают от нас избавиться. А раз так, то и мы никому ничего не должны и не обязаны. И нам прямой путь в ватагу, к вольной жизни, только-бы найти пацанов и все проблемы решаться. Мы уже не маленькие, мне скоро 9, брату 10, проживём сами, ни от кого не зависим. С такими мыслями и планами мы прибыли на второй год нашего обучения в Ленинград.

Нас встречал дед. Из деревни нас нагрузили продуктами, а так-же к внутренней стороне штанов у меня были пришиты деньги, и я постоянно проверял, на месте-ли. Мамка строго-настрого настращала быть осторожными, что б не ограбили. Последние дни августа были заняты магазинами, мы сами ходили с бабушкой и покупали нам вещи. Новые школьные и спортивные костюмы, обувь, рубашки. А ещё купили зимние пальто, с чёрными воротниками, немного на вырост, почти до пят, и меховые шапки, а так-же балоневые куртки. В чём-же мы ходили первую зиму, совсем не помню. Дед с нами не ходил, он устроился на вторую работу и дома теперь бывал редко. А бабушка очень обрадовалась нашему приезду, старалась накормить повкуснее, всё время суетилась и говорила, что нас ждала. Мы с братом решили-подлизывается, и от своих планов бежать в ватагу не отказались.

При первой-же возможности мы рванули за речку, туда где было жильё пацанов. Мы бежали бегом, предвкушая, как нам сейчас обрадуются, как мы им расскажем про лето в деревне, и что мы решили жить с ними в ватаге. Но нас ждало разочарование, в жилье никого не было. Оно не выглядело разрушенным или заброшеным, даже наоборот, были видны следы ремонта, появились две сетки от кроватей и несколько новых ящиков, вместо стульев. Но пацанов небыло. Мы походили вокруг, сходили в лес, набрали грибов, снова вернулись к жилищу, никого. На следующий день, и через день, и через три никого небыло. Только через неделю мы застали в жилище Толяна и Молчуна. Они рассказали, что пацаны все в интернатах, Молчун тоже был, но весной сбежал. Теперь Толян и Молчун занимаются фарцовкой на Невском, а здесь бывают редко. Что в центре жить лучше, всё лето можно спокойно на чердаках, а зимой уйдут в подвал. Старшаки, с которыми они знаются, обещали договорится с дворником, и если всё тихо, то их никто не тронет. Для нас перспектива оказалась не радужная, ватаги нет, а значит и бежать некуда. Но Толян обещал взять нас на Невский и научить фарцовке, правда не в этот раз, а как нибудь после, нужно посоветоваться со старшаками. Договорились встретиться через неделю. Мы стали ждать. А пацаны изменились за этот год. Толян стал ещё более серьёзен, да и Молчун уже меньше кричал и размахивал руками, даже выглядел не таким лохматым и неряшливым, а вполне прилично.