C Днём Победы!

Поклонимся, великим тем годам!

Тем славным командирам и бойцам.

И маршалам страны, и рядовым,

Поклонимся и мертвым, и живым!

Так много уже сказано и все равно в этот день хочется вспоминать, говорить СПАСИБО и благодарить оставшихся в живых ветеранов. И вспоминать павших за нашу счастливую жизнь и мирное небо над головой солдат и офицеров!

С праздником, дорогие наши ветераны!

С праздником всех нас! Будем достойны их подвига!

С ДНЕМ ПОБЕДЫ!

Великий Праздник, один из немногих объединяющих сегодня в России!

Ценим! Помним! Склоняем голову!

В первую очередь это Праздник, хоть и со слезами на глазах

Наши деды воевали, наши родители жили во время войны, мы помним и знаем от наших родителей, дедов.

Главное, чтобы наши дети, внуки, правнуки помнили, знали, чтили.

Чтобы не сказали, когда их спросят, кто уничтожил нацистскую заразу в Европе, мол то ли американцы, то ли немцы с французами.

Нужно, чтобы дети помнили. Важно это очень, как бы кто не хотел навязать противоположного. Знаем для чего это делается.

Нельзя забывать.

Дед, Николай Андреевич, командир экипажа танка, погиб в апреле 1945 года под г. Брно Чехословакия от пули снайпера. Дома была 7 летняя дочка - моя мать.

До Победы оставалось 2 недели.

В армию ушел в 1939 году, сразу после рождения дочери.

С победой над нацистами!

Советские танковые екипажы с танками М3 "Стюарт". Все танкисты в американских шлемофонах, солдат на передном плане ведет огонь из автомата Томпсон (M1928A1), остальные - из пулемета Browning (четкост фотографии оставляет желать лучшего, но штатно "Стюарт" поставлялся с зенитным пулеметом М1919А4)

У памятника Алеше в Бургасе после шествия Бессмертного Полка

На нашем форуме существует отдельная тема

Все желающие могут написать об этом в данной теме!

В России надо жить и после смерти,

Россия – родина Бессмертного Полка.

От ужаса вопят и воют черти,

Узнав Бессмертный полк издалека.

Бессмертный Полк – он всех народов лица,

Которые в России – всей душой.

А доля чертовни бездарной – злиться,

Какой у нас Бессмертный Полк большой!

Бессмертный Полк, в его священной силе –

"Клеветникам России" – на века!

И после смерти надо жить в России,

В огромности Бессмертного Полка.

Так же о своих родных Вы можете рассказать в этой теме

Книга памяти "Бессмертный полк"

С наступающим Днем Победы!

Annie писал:

Какие мероприятия запланированы в Добриче на 9 мая?

О мероприятиях в Добриче и еще в около 50-ти городах Болгарии можно узнать здесь:

26552-ko-dnyu-pobedy-v-bolgarii-posolstvo-rf-organizovyvaet-pamyatnye-meropriyatiya

В перерыве между сражениями

Монте Касино, 1944 г.

Автор строк выше -на этом фото

«Кто-то нас выдал... Немцы узнали, где стоянка партизанского отряда. Оцепили лес и подходы к нему со всех сторон. Прятались мы в диких чащах, нас спасали болота, куда каратели не заходили. Трясина. И технику, и людей она затягивала намертво. По нескольку дней, неделями мы стояли по горло в воде.

С нами была радистка, она недавно родила. Ребенок голодный... Просит грудь... Но мама сама голодная, молока нет, и ребенок плачет. Каратели рядом... С собаками... Собаки услышат, все погибнем. Вся группа — человек 30... Вам понятно?

Принимаем решение... Никто не решается передать приказ командира, но мать сама догадывается. Опускает сверток с ребенком в воду и долго там держит... Ребенок больше не кричит... Ни звука... А мы не можем поднять глаза. Ни на мать, ни друг на друга...».

«Когда мы брали пленных, приводили в отряд... Их не расстреливали, слишком легкая смерть для них, мы закалывали их, как свиней, шомполами, резали по кусочкам. Я ходила на это смотреть... Ждала! Долго ждала того момента, когда от боли у них начнут лопаться глаза... Зрачки... Что вы об этом знаете?! Они мою маму с сестричками сожгли на костре посреди деревни...».

Из писем, приходивших Светлане Алексиевич, автора книги "У войны не женское лицо"

АКТ О БЕЗОГОВОРОЧНОЙ КАПИТУЛЯЦИИ ГЕРМАНИИ

1. Мы, нижеподписавшиеся, действуя от имени Германского Верховного Командования, соглашаемся на безоговорочную капитуляцию всех наших вооруженных сил на суше, на море и в воздухе, а также всех сил, находящихся в настоящее время под немецким командованием, — Верховному Главнокомандованию Красной Армии и одновременно Верховному Командованию Союзных экспедиционных сил.

2. Германское Верховное Командование немедленно издаст приказы всем немецким командующим сухопутными, морскими и воздушными силами и всем силам, находящимся под германским командованием, прекратить военные действия в 23-01 часа по центрально-европейскому времени 8-го мая 1945 года, остаться на своих местах, где они находятся в это время и полностью разоружиться, передав всё их оружие и военное имущество местным союзным командующим или офицерам, выделенным представителям Союзного Верховного Командования, не разрушать и не причинять никаких повреждений пароходам, судам и самолетам, их двигателям, корпусам и оборудованию, а также машинам, вооружению, аппаратам и всем вообще военно-техническим средствам ведения войны.

3. Германское Верховное Командование немедленно выделит соответствующих командиров и обеспечит выполнение всех дальнейших приказов, изданных Верховным Главнокомандованием Красной Армии и Верховным Командованием Союзных экспедиционных сил.

4. Этот акт не будет являться препятствием к замене его другим генеральным документом о капитуляции, заключенным объединенными нациями или от их имени, применимым к Германии и германским вооруженным силам в целом.

5. В случае, если немецкое Верховное Командование или какие-либо вооруженные силы, находящиеся под его командованием, не будут действовать в соответствии с этим актом о капитуляции, Верховное Командование Красной Армии, а также Верховное Командование Союзных экспедиционных сил, предпримут такие карательные меры, или другие действия, которые они сочтут необходимыми.

6. Этот акт составлен на русском, английском и немецком языках. Только русский и английский тексты являются аутентичными.

Подписано 8 мая 1945 года в гор. Берлине.

От имени Германского Верховного Командования: Кейтель, Фриденбург, Штумпф

В присутствии:

По уполномочию

Верховного Главнокомандования Красной Армии

Маршала Советского Союза

Г. ЖУКОВА

По уполномочию

Верховного Командующего экспедиционными силами союзников

Главного Маршала Авиации

ТЕДДЕРА

При подписании также присутствовали в качестве свидетелей:

Командующий стратегическими воздушными силами США генерал

СПААТС

Главнокомандующий Французской армией генерал

ДЕЛАТР де ТАССИНЬИ

И откуда

Вдруг берутся силы

В час, когда

В душе черным-черно?..

Если б я

Была не дочь России,

Опустила руки бы давно,

Опустила руки

В сорок первом.

Помнишь?

Заградительные рвы,

Словно обнажившиеся нервы,

Зазмеились около Москвы.

Похоронки,

Раны,

Пепелища...

Память,

Душу мне

Войной не рви,

Только времени

Не знаю чище

И острее

К Родине любви.

Лишь любовь

Давала людям силы

Посреди ревущего огня.

Если б я

Не верила в Россию,

То она

Не верила б в меня.

Стихи Юлии Друниной, любимая поэтесса моей мамы... Также, как и мама, прошла по войне, будучи совсем молоденькой девчонкой...

drunina.ru/war.html

Машенька, связистка, умирала

На руках беспомощных моих.

А в окопе пахло снегом талым,

И налет артиллерийский стих.

Из санроты не было повозки,

Чью-то мать наш фельдшер величал.

... О, погон измятые полоски

На худых девчоночьих плечах!

И лицо - родное, восковое,

Под чалмой намокшего бинта!..

Прошипел снаряд над головою,

Черный столб взметнулся у куста...

Девочка в шинели уходила

От войны, от жизни, от меня.

Снова рыть в безмолвии могилу,

Комьями замерзшими звеня...

Подожди меня немного, Маша!

Мне ведь тоже уцелеть навряд...

Поклялась тогда я дружбой нашей:

Если только возвращусь назад,

Если это совершится чудо,

То до смерти, до последних дней,

Стану я всегда, везде и всюду

Болью строк напоминать о ней -

Девочке, что тихо умирала

На руках беспомощных моих.

И запахнет фронтом - снегом талым,

Кровью и пожарами мой стих.

Только мы - однополчане павших,

Их, безмолвных, воскресить вольны.

Я не дам тебе исчезнуть, Маша, -

Песней

Возвратишься ты с войны!

Мне кажется порою, что солдаты,

С кровавых не пришедшие полей,

Не в землю нашу полегли когда-то,

А превратились в белых журавлей.

Они до сей поры с времён тех дальних

Летят и подают нам голоса,

Не потому ль так часто и печально

Мы замолкаем, глядя в небеса.

Летит, летит по небу клин усталый,

Летит в тумане на исходе дня,

И в том строю есть промежуток малый,

Быть может, это место для меня.

Настанет день и с журавлиной стаей

Я поплыву в такой же сизой мгле,

Из-под небес по-птичьи окликая

Всех вас, кого оставил на земле.

Мне кажется порою, что солдаты,

С кровавых не пришедшие полей,

Не в землю нашу полегли когда-то,

А превратились в белых журавлей.

Они до сей поры с времён тех дальних

Летят и подают нам голоса,

Не потому ль так часто и печально

Мы замолкаем, глядя в небеса...

Расул Гамзатов

С праздником!

С Днем Великой Победы!

У меня на войне погибли оба деда, вечная им память!

Слушайте! Это мы говорим. Мёртвые

Слушайте!

Это мы

Говорим.

Мёртвые.

Мы.

Слушайте!

Это мы

Говорим.

Оттуда.

Из тьмы.

Слушайте!

Распахните глаза.

Слушайте до конца.

Это мы

Говорим,

Мёртвые.

Стучимся

В ваши

Сердца...

Не пугайтесь!

Однажды

Мы вас потревожим во сне.

Над полями

Свои голоса пронесём в тишине.

Мы забыли,

Как пахнут цветы.

Как шумят тополя.

Мы и землю

Забыли.

Какой она стала,

Земля?

Как там птицы?

Поют на земле

Без нас?

Как черешни?

Цветут на земле

Без нас?

Как светлеет

Река?

И летят облака

Над нами?

Без нас.

Мы забыли траву.

Мы забыли деревья давно.

Нам

Шагать по земле

Не дано.

Никогда не дано!

Никого не разбудит

Оркестра

Печальная

Медь...

Только самое страшное, —

Даже страшнее,

Чем смерть:

Знать,

Что птицы

Поют на земле

Без нас!

Что черешни

Цветут на земле

Без нас!

Что светлеет

Река.

И летят облака

Над нами.

Без нас.

Продолжается жизнь.

И опять

Начинается день.

Продолжается жизнь.

Приближается

Время дождей.

Нарастающий ветер

Колышет

Большие хлеба.

Это —

Ваша судьба.

Это —

Общая наша

Судьба...

Так же птицы

Поют на земле

Без нас.

И черешни

Цветут на земле

Без нас.

И светлеет

Река.

И летят облака

Над нами.

Без нас...

1962

"В Европе журналисты мне в лицо говорили:

- Что вы в России со своей Победой носитесь? Вот мы уже забыли.

Я у них спросил:

- Сколько дней ваши страны сопротивлялись Гитлеру?

Молчат. Тогда я продолжил:

- Польша была завоёвана за 28 дней, и за те же 28 дней в Сталинграде немцы смогли захватить всего несколько домов. Дания продержалась ровно день. А вся Европа покорилась за три месяца. И освобождать её пришлось нашим солдатам. И какой ценой! Миллионы жизней советских солдат, отданных за освобождение европейцев от фашизма. Но Европа предпочла об этом забыть."

Василий Лановой, Нар. Арт. СССР. Украинец.

Рассказывает Елена Кондратьева-Сальгеро.

Журналист, литератор, главный редактор парижского русскоязычного литературного альманаха "Глаголъ". Живет в Париже с 1990 года.

ЗАБЫТЬ И ПРОСТИТЬ НЕВОЗМОЖНО.

Не могу нажать "нравится", но спасибо Вам за это стихотворение Мусы Джалиля. Я с юношества помню почти наизусть его другое стихотворное выражение отношения к войне, которое меня потрясло и помогло сформировать мой взгляд на те события.

Варварство

Они с детьми погнали матерей

И яму рыть заставили, а сами

Они стояли, кучка дикарей,

И хриплыми смеялись голосами.

У края бездны выстроили в ряд

Бессильных женщин, худеньких ребят.

Пришел хмельной майор и медными глазами

Окинул обреченных... Мутный дождь

Гудел в листве соседних рощ

И на полях, одетых мглою,

И тучи опустились над землею,

Друг друга с бешенством гоня...

Нет, этого я не забуду дня,

Я не забуду никогда, вовеки!

Я видел: плакали, как дети, реки,

И в ярости рыдала мать-земля.

Своими видел я глазами,

Как солнце скорбное, омытое слезами,

Сквозь тучу вышло на поля,

В последний раз детей поцеловало,

В последний раз...

Шумел осенний лес. Казалось, что сейчас

Он обезумел. Гневно бушевала

Его листва. Сгущалась мгла вокруг.

Я слышал: мощный дуб свалился вдруг,

Он падал, издавая вздох тяжелый.

Детей внезапно охватил испуг, —

Прижались к матерям, цепляясь за подолы.

И выстрела раздался резкий звук,

Прервав проклятье,

Что вырвалось у женщины одной,

Ребенок, мальчуган больной,

Головку спрятал в складках платья

Еще не старой женщины. Она

Смотрела, ужаса полна.

Как не лишиться ей рассудка!

Все понял, понял все малютка.

— Спрячь, мамочка, меня! Не надо умирать! —

Он плачет и, как лист, сдержать не может дрожи.

Дитя, что ей всего дороже,

Нагнувшись, подняла двумя руками мать,

Прижала к сердцу, против дула прямо...

— Я, мама, жить хочу. Не надо, мама!

Пусти меня, пусти! Чего ты ждешь~-

И хочет вырваться из рук ребенок,

И страшен плач, и голос тонок,

И в сердце он вонзается, как нож.

— Не бойся, мальчик мой. Сейчас

Вздохнешь ты вольно.

Закрой глаза, но голову не прячь,

Чтобы тебя живым не закопал палач.

Терпи, сынок, терпи. Сейчас не будет больно. —

И он закрыл глаза. И заалела кровь,

По шее лентой красной извиваясь.

Две жизни наземь падают, сливаясь,

Две жизни и одна любовь!

Гром грянул. Ветер свистнул в тучах.

Заплакала земля в тоске глухой.

О, сколько слез, горячих и горючих!

Земля моя, скажи мне, что с тобой1

Ты часто горе видела людское,

Ты миллионы лет цвела для нас,

Но испытала ль ты хотя бы раз

Такой позор и варварство такое?

Страна моя, враги тебе грозят,

Но выше подними великой правды знамя,

Омой его земли кровавыми слезами,

И пусть его лучи пронзят,

Пусть уничтожат беспощадно

Тех варваров, тех дикарей,

Что кровь детей глотают жадно,

Кровь наших матерей...

1943

И сейчас, спустя десятилетия, я, читая эти строки, не могу сдержать слезу...

Меня очень зацепило стихотворение Ильи Сельвинского...

Можно не слушать народных сказаний,

Не верить газетным столбцам,

Но я это видел. Своими глазами.

Понимаете? Видел. Сам.

Вот тут дорога. А там вон - взгорье.

Меж нами

Вот этак -

Ров.

Из этого рва поднимается горе.

Горе без берегов.

Нет! Об этом нельзя словами...

Тут надо рычать! Рыдать!

Семь тысяч расстрелянных в мерзлой яме,

Заржавленной, как руда.

Кто эти люди? Бойцы? Нисколько.

Может быть, партизаны? Нет.

Вот лежит лопоухий Колька -

Ему одиннадцать лет.

Тут вся родня его. Хутор «Веселый».

Весь «Самострой» - сто двадцать дворов

Ближние станции, ближние села -

Все заложников выслали в ров.

Лежат, сидят, всползают на бруствер.

У каждого жест. Удивительно свой!

Зима в мертвеце заморозила чувство,

С которым смерть принимал живой,

И трупы бредят, грозят, ненавидят...

Как митинг, шумит эта мертвая тишь.

В каком бы их ни свалило виде -

Глазами, оскалом, шеей, плечами

Они пререкаются с палачами,

Они восклицают: «Не победишь!»

Парень. Он совсем налегке.

Грудь распахнута из протеста.

Одна нога в худом сапоге,

Другая сияет лаком протеза.

Легкий снежок валит и валит...

Грудь распахнул молодой инвалид.

Он, видимо, крикнул: «Стреляйте,

Черти!»

Поперхнулся. Упал. Застыл.

Но часовым над лежбищем смерти

Торчит воткнутый в землю костыль.

И ярость мертвого не застыла:

Она фронтовых окликает из тыла,

Она водрузила костыль, как древко,

И веха ее видна далеко.

Бабка. Эта погибла стоя,

Встала из трупов и так умерла.

Лицо ее, славное и простое,

Черная судорога свела.

Ветер колышет ее отрепье...

В левой орбите застыл сургуч,

Но правое око глубоко в небе

Между разрывами туч.

И в этом упреке Деве Пречистой

Рушенье веры десятков лет:

«Коли на свете живут фашисты,

Стало быть, бога нет».

Рядом истерзанная еврейка.

При ней ребенок. Совсем как во сне.

С какой заботой детская шейка

Повязана маминым серым кашне...

Матери сердцу не изменили:

Идя на расстрел, под пулю идя,

За час, за полчаса до могилы

Мать от простуды спасала дитя.

Но даже и смерть для них не разлука:

Невластны теперь над ними враги -

И рыжая струйка

Из детского уха

Стекает

В горсть

Материнской

Руки.

Как страшно об этом писать. Как жутко.

Но надо. Надо! Пиши!

Фашизму теперь не отделаться шуткой:

Ты вымерил низость фашистской души,

Ты осознал во всей ее фальши

«Сентиментальность» пруссацких грез,

Так пусть же

Сквозь их

Голубые

Вальсы

Торчит материнская эта горсть.

Иди ж! Заклейми! Ты стоишь перед

Бойней,

Ты за руку их поймал - уличи!

Ты видишь, как пулею бронебойной

Дробили нас палачи,

Так загреми же, как Дант, как Овидий,

Пусть зарыдает природа сама,

Если

Все это

Сам ты

Видел

И не сошел с ума.

Но молча стою я над страшной могилой.

Что слова? Истлели слова.

Было время - писал я о милой,

О щелканье соловья.

Казалось бы, что в этой теме такого?

Правда? А между тем

Попробуй найти настоящее слово

Даже для этих тем.

А тут? Да ведь тут же нервы, как луки,

Но строчки... Глуше вареных вязиг.

Нет, товарищи: этой муки

Не выразит язык.

Он слишком привычен, поэтому бледен.

Слишком изящен, поэтому скуп,

К неумолимой грамматике сведен

Каждый крик, слетающий с губ.

Здесь нужно бы... Нужно созвать бы

Вече,

Из всех племен от древка до древка

И взять от каждого все человечье,

Все, прорвавшееся сквозь века,-

Вопли, хрипы, вздохи и стоны,

Эхо нашествий, погромов, резни...

Не это ль

Наречье

Муки бездонной

Словам искомым сродни?

Но есть у нас и такая речь,

Которая всяких слов горячее:

Врагов осыпает проклятьем картечь.

Глаголом пророков гремят батареи.

Вы слышите трубы на рубежах?

Смятение... Крики... Бледнеют громилы.

Бегут! Но некуда им убежать

От вашей кровавой могилы.

Ослабьте же мышцы. Прикройте веки.

Травою взойдите у этих высот.

Кто вас увидел, отныне навеки

Все ваши раны в душе унесет.

Ров... Поэмой ли скажешь о нем?

Семь тысяч трупов.

Семиты... Славяне...

Да! Об этом нельзя словами.

Огнем! Только огнем!

1942, Керчь

Всех с Великим Праздником!

Пусть, со слезами на глазах, но это праздник, равных которому нет.

Пусть грустят и горюют проигравшие в этой страшной войне.

Мы будем праздновать, вспоминая тех, кто принес нам эту Победу.

Тех героев, кто сложил голову за наше будущее.

И чествуя выживших.

Ура победителям!

С Днём Победы! Пусть всегда будет мир, пусть никогда не будет войн.

Прощание славянки, королевский оркестр Норвегии.

... По традиции флаги у дома в Праздник

Сегодня вечером в Риге в 22-00 зажглись поминальные свечи.

Мои оба деда тоже пропали без вести в первые месяцы войны, в октябре-ноябре 1941 года.