Козий рог - часть 1

Это рассказ Николая Хайтова. Кто такой Николай Хайтов? Самый болгарский из всех болгарских писателей. Перевела я этот рассказик по-быстрому, ибо задело однобокое представление Болгарии во время турецкого рабства. Прошу простить порой неуклюжий мой слог и заверяю, что Хайтов на болгарском так жив, красочен и образен, что лучше любого фильма видишь Караивана и его дочь, Марию, душманов с торчащим из груди козьим рогом и старого монаха у костра.

И эта кровавая история начинается с насилия. Некий Дели Мустафа, сторож из Эркеча, вошел в дом Караивана из Загоре и изнасиловал известную своей красотой Караиваницу. Муж был со стадом овец. Беззащитная женщина со страха и горя потеряла рассудок и когда муж вернулся, нашел ее обезумевшей. Караиван посадил ее на мула и отвез в Кукленский монастырь „Святые врачи”, чтобы лечить ее на источнике. Несчастная женщина скоро скончалась и там ее и похоронили, возле Кукленского монастыря.

После похорон – озлобленный и отчаянный – Караиван поджег свой дом в деревне и вместе с десятилетней дочкой Марией ушел жить в пастуший загон (кышлА) в горы. Десять лет прожили они в одиночестве, Мария и ее горемычный отец. В деревню Караиван не ходил, чтобы не бередить воспоминаниями кровоточащую рану. Избегал встречаться с людьми, потому и пошел слух, что он помешался и уже никто не смел проходить мимо его загонов. Дорожки туда заросли травой, местность превратилась в безлюдные дебри. Время от времени доносилось с тех сторон дикий хохот и блеяние коз, от чего люди понимали, что где-то там, высоко, среди диких скал, в царстве медведей и орлов, Караиван все еще жив.

Забыли о Караиване все и никто и не вспоминал о нем даже когда нашли Дели Мустафа мертвым, с пронзенной грудью. И не саблей его пронзили, не кинжалом, а козьим рогом. Так его и нашли – торчал из груди сторожа, забитый дьявольской рукой.

Турки забеспокоились. Начали искать убийца Мустафы, но не напали на его следы. Стало только известно, что где-то неделю до смерти он утащил какую-то молодую женщину в лес с такими же как он разбитными молодцами; поймал станимашкого (из Станимаки) уксусника Роксани и нахлобучивал ему на голову раскаленную пиростию (железный треножник, который ставят на огонь, чтобы готовить), чтобы забрать его деньги, а у одного драгоманина (из Драгомана), который вел с собой косарей, украл коня. Достаточно грехов, чтобы найти свою смерть.

Еще не засохла земля на гробе Дели Мустафа, кто-то застрелил из пушки карагюзлиского спахию (помещика) Кара Мемиш Дервиш ага, когда распивал кофе на веранде. Пуля прилетела из соседней рощицы, пока соловьи пели вечерние песни и журчала вода из двух источников, сделанных на „радость” агой. Забегали сыновья конюхов Кара Мемиша, спахии, у него в гареме было девять болгарок, много матерей расплакал, много мужей носили синяки на ребрах и его убийцей мог быть любой из его трехсот крестьян.

На день Большой Богородицы (15 августа) случилась новая кровавая бойня. Неслыханная и невиданная. По дороге на Узунджово, в местности „Орман боаз”, убили хасковского колагасы (полицейский чин) Хюсни и вместе с ним двоих арнаутов (албанцев), известных своей жестокостью. Арнаутов застреляли, а Хюсни – козьим рогом пронзили. Рядом с мертвыми спокойно щипал травку мул с чересседельными сумками, полными белых махмудий (турецкие монеты). Нетронутые, рукой к ним не прикоснулись. Озадачились преследователи, что искали разбойников, испугались. Правда следов так и не нашли, но уже знали: рука, что отправляет один за другим бабаитов (хвастливый мужлан) к аллаху, делает это не за деньги, а за месть.

Местность вокруг „Орман Боаз” старательно прочесали. Преследователи дошли аж до Караивановских загонов, но там застали только тронутого Караивана, который сеял просо в решете – заросший, с налитыми кровью глазами. Как увидел турков, сумасшедший начал хохотать и они поспешили унести ноги с этого зловещего места.

Прошла зима. Аги позабыли судьбу Дели Мустафа, Кара Мемиша и Хюсни. Но как-то раз два козановских охотника – Алиш и Меко – напали на женщину, которая работала на поле. Не прошло и три дня с того подвига козановских бабаитов, однажды ночью загорелся дом Алиша. Испуганный до смерти Алиш выбил окно и выпрыгнул нарушу (дверь оказалась запертой снаружи), но упала крыша и горящие доски и балки завалили его. Соседи сбежались помочь и отрыли его еще живого, но сильно обгоревшего. Отнесли его в один шалаш, а через перу дней и шалаш загорелся. Сторож, который крутился вокруг Алиша, убежал, а насильник сгорел. Сторож успел увидеть поджигателя: чудовище в кожах, с рогами. Три дни трясся бедолага и зубы стучали от страха.

Испуганный судьбой Алиша Меко заперся в дома за высокими стенами, отвязал злых собак и в каждом из четырех углов дома поставил то одному батраку с заряженным ружьем. Больше месяца никто не входил и не выходил в этот меченный дом. Меко сидел внутри с ружьем на коленях и пил вино, чтобы заглушить голоса своего страха. Боялся даже заснуть. Только задремлет и вскакивает, стреляет ружьем в потолок, откуда слышался шорох мышей. В селе поднимали тревогу, собирались соседи, собаки лаяли. Однажды ночью опять выстрелило ружье, но никто уже не прибежал и не забеспокоился. На утро батраки нашли своего хозяина распластанным на полу, с дулом ружья во рту и простреленной головой. Не выдержал своего страха и сам застрелился, собственными руками.

Разошлась молва, что дьяволы союзились с рабами. Охотники перестали охотиться. Бабаиты перестали мотаться туда-сюда. Турки начали „кашлять в пустышку” (бояться собственной тени). В турецких кафанах рассказывались фантастические истории о подозрительных шумах, странных следах, предупредительных метках и предзнаменованиях. Турок не смел остаться в поле после заката, не заходил в дома християн. Бедные вздохнули, обрадовались напуганные спахиями (турецкий помещик) крестьяне; почувствовали руку невидимого, неумолимого защитника, который не показывался никому, но не забывал отомстить за каждую неправду и обиду. Начинал ли какой-нибудь турок задираться и смотреть косо, говорили ему идти своей дорогой, чтобы не увидеть ему „козий рог”. Кырджалийский спахия не вслушался в эти слова, взял больше пшеницы со своих крестьян, а потом нашли его мертвым, с головой в кадке пшеницы и с козьим рогом в груди. С тех пор „козий рог”, как начали называть мстителя, стал кровавой угрозой для душманов.

В селах Загоре опять начали играть волынки, девушки начали водить хороводы, невесты носили золотые ожерелья, блестели серебряные пряжки на их поясах. В Караивановой деревне велись самые знаменитые хороводы, уж очень искусные музыканты играли там. Туда начали съезжаться молодые люди из Станимашко, чтобы венчаться под волынку и свирели. Другие просто приходили поплясать вволю, так как в те тяжелые времена не везде можно было танцевать и играть. И вот, в один такой праздник на хороводе появилась статная девица с огненными глазами. Уж так лихо отплясывала, так задорно танцевала, что цветок с волос упал. Наклонилась девушка поднять, да и выскользнул из пазухи ее и упал со стуком на булыжник козий рог. Она смутилась, схватила рог и засунула за пазуху, а потом поспешно спряталась в пестрой праздничной толпе.