Сегодня ко мне снова пожаловал дядо Атанас (дядо – это по-русски «дед»), принес две пыпешки (дыни), - у которых довольно ватный вкус, а других тут нет, - и предложил пойти посмотреть на работу его самогонного аппарата. Аппарат впечатляет размерами и производительностью. Котел, куда заливается брага (если я правильно ее называю), вмещает 250 литров, а аппарат за три часа работы выгоняет 50 литров самогона крепостью не менее 50 градусов. Атанас называет свой самогон ракийкой. Я много лет подряд ездил в Аджарию, жил в аджарской деревне, видел, как они там делают чачу, и я не заметил принципиальной разницы между ракией и чачей. Сырье для того и другого используется примерно одинаковое, то есть, любые фрукты, которые есть в наличии и которых много. Атанас гонит ракийку свою из джанки, которую в России называют алычой, а в Грузии – ткемали. Кроме джанки, он ее делает и из абрикосов и груш. Были бы в обилии какие ни то другие фрукты, то он и их бы употребил. В аджарском селе мои друзья и знакомые гонят чачу из груш, хурмы, винограда. Так что, и чача, и ракия – это виды фруктового самогона. Я сегодня испил с наперсток атанасовой ракийки и не могу сказать, что вкус ее слишком уж отличается от аджарской чачи.

Я спросил Атанаса, сколько градусов его ракийка. Он ответил, что не ниже 50-60. Тогда я спросил его, есть ли у него градусомер. Правильно он по-болгарски называется «спиртомером». Атанас стал искать, нашел только один разбитый, а новый спиртомер, сахаромер и пробирки к ним куда-то пропали. Атанас предположил, что их у него могли украсть. Он ведь нередко имеет дело с цыганами, которые заходят на его подворье либо договориться с ним о поденной работе, либо купить у Атанаса какую-нибудь хозяйственную дрянь. Короче говоря, спиртомера не было, и мы стали пробовать ракийку на крепость, исходя из собственных ощущений. Сошлись мы с ним на том, что ракийка по крепости – не менее 50 градусов.

Я сказал Атанасу, что при Советской власти его за этот самый самогонный аппарат с баком на 250 литров браги упекли бы в Сибирь. Атанас ответил, что в Болгарии до наступления новых времен тоже самогоноварение было запрещено, но исподтишка варили.

Уже потом, уйдя от Атанаса, я сообразил, что забыл обсудить с ним тему использования фруктов. Он, например, никогда не возит фрукты на рынок, а пускает все на самогон. Очень даже возможно, что пускать фрукты на самогон выгоднее, чем продавать их на рынке. Килограмм его абрикосов на рынке в сезон будет стоить не более 1 лева, причем абрикосов чистых, без изъянов, годных для еды в свежем виде. А на ракийку можно пускать любые абрикосы, без разбора. Если даже на литр готовой ракийки пойдет 2 кило абрикосов и какое-то количество сахара (небольшое), то получается, что гнать самогон из фруктов выгоднее, чем продавать свежие фрукты по здешним ценам. А ведь фрукты – они быстро портятся, их нужно привезти на рынок, заплатить на рынкоместо, за санэпидпроверку… Готовый же самогон есть не просит, не портится и ждет своего покупателя в любое время.

Во дворе на земле лежала огромная куча – литров этак с двести – прошлогоднего виноградного жмыха. Я спросил, что Атанас с ним будет делать. Он сказал, что скормит жмых курам и овцам. На мой вопрос, не запьянеют ли они, он только хмыкнул с удовольствием. Вообще, Атанас адекватно воспринимает мои шутки, подколы и иронию. Например, когда он мне рассказал, что учился до 12 лет в румынской школе, я ему сказал, что он, наверное, не очень хорошо знает болгарский язык, и мне не стоит рассчитывать на его компетентность. Но Атанас возразил, что, в отличие от односельчан, он –знаток правильного болгарского языка. Периодически Атанас ввертывает, если того требует контекст беседы, румынские слова или фразы. Тогда я ему говорю, что он, чего доброго, скрытый «румынец». Он улыбается в ответ.