Места обетованные

Одно из любимых моих рассуждений о жизни принадлежит Чеширскому Коту:

-- Серьёзное отношение к чему бы то ни было в этом мире является роковой ошибкой.

-- А жизнь — это серьёзно?

-- О да, жизнь — это серьёзно! Но не очень… (с)

И в самом деле, как много предметов и явлений в этом мире только обманывают нас, будто являются важными, серьёзными. А важного мало -- и его надо беречь! Беречь своих близких, тишину на рассвете, радость ребёнка. Ведь жизнь, она, как пара часов пролетает, так стоит ли её тратить на пустяки, препирательства, выяснения отношений? Может, лучше заняться на досуге чем-то весёлым или даже легкомысленным, ну вот хоть отправиться в путешествие на край Европы, в Бретань, чтобы потом долгими зимними вечерами и короткими летними ночами вспоминать ту радость, что остаётся в нашей памяти такой яркой даже спустя годы.

>>> Есть на Земле места, в которых положено бывать. Хотя бы раз в жизни. Поколения Посвящённых долго и тщательно создают -- готовят их, как изысканное блюдо, потом раскручивают, инвестируя колоссальные средства в мифы и легенды. Старательно окутывают тайной их возраст, историю происхождения и рецепт приготовления, погружая в метафизику рукотворных и нерукотворных явлений природы. Пропитывают слои истории романтикой побед и поражений. И, наконец, преподносят человечеству, как бесценный дар, как кулинарный шедевр, который невозможно не попробовать.

Золотистый ситроён с голландскими номерами въехал на бескрайнюю парковку и встал на ближайшее к выезду свободное место. Пару минут мы собирались с духом, потом, держа зонты наготове, выскочили из тёплого салона в дождь и холод. Ещё утром гуляли в городских садах на площади Деревьев за церковью Сен-Леонара в маленьком бретонском городке Фужер (они там все маленькие) и фотографировали в дождливой матовой пелене лежащую в долине, у подножия холма, величественную средневековую Крепость (они там все величественные) именно с того места, с которого на неё любовался Виктор Гюго, когда писал роман "1793 год". Мы были единственными гуляющими там в эту погоду, когда руки мёрзли на холодном ветру, порывистом и влажном, а сохранивший своё средневековое очарование город спал за каменными стенами старых домов. Пара машин, легко скользящих по булыжной мостовой; несколько человек с подъёмником, меняющих вазоны с цветами на фонарных столбах; преклонных лет мадам, открывающая белые ставни на верхнем этаже в доме напротив -- вот и все признаки жизни, замеченные нами этим утром.

И вот спустя час мы бредём сквозь налетающий сразу со всех сторон холодный ветер с дождём к главному блюду этого дня -- аббатству Мон Сен-Мишель. Дорога так пустынна и бесконечна, а одинокий остров-гора в море так далёк, что мы то и дело оглядываемся назад -- далеко ли ушли от машины? Малодушные мысли послать всё к чёрту атакуют нас не хуже порывов ледяного ветра. Справа от дороги тянутся поля зелёных колосьев пшеницы с полосой ярких маков по краю. Засматриваемся на них и неожиданно оказываемся у открытых дверей автобуса, быстро заполняющегося такими же заложниками неуёмного любопытства, как и мы. Последний километр пути по дамбе едем счастливые, пытаясь согреться и размышляя о возвышенном. Возвышенное стремительно приближается и превращается в величественную гору - аббатство, увенчанное золотым шпилем со скульптурой архангела Михаила. Того самого, побудившего преподобного Обера, епископа г. Авранша, с помощью весьма жёстких мер построить церковь на скале Мон-Томб.

История приготовления одного из самых популярных блюд Франции началась со строительства часовни в виде грота-пещеры в 708 году. Через три века начали строить монастырскую церковь, как положено, из гранита, привозимого с соседнего архипелага островов Шозе. Строили её 60 лет, пока северная стена нефа не обрушилась на дортуар, в котором спали монахи. Конечно, архангел Михаил поспособствовал, чтобы никто не пострадал -- легенды ведь должны быть красивыми, трогательными и без лишних жертв. И конечно, стену восстановили -- к 12 веку. Не спеша, в общем, строили. Правда, когда король Франции Филипп второй Август, замаливая грехи, проспонсировал строительство готического монастыря на северной стороне острова, дело пошло веселее. И всего за 16 лет воздвигли главное чудо острова -- Ла Мервей. Пройдя в своей истории через войны, пожары, революции, смену систем выбора аббатов, смену статуса -- от монастыря до тюрьмы, -- сильно потрёпанное, полуразрушенное аббатство объявляется, наконец, в 18 веке национальным достоянием Франции. Восстанавливается и становится вожделенным объектом паломничества трёх миллионов туристов ежегодно.

Мы нырнули в людской поток разноязыкой интернациональной массы на центральной и единственной улице городка, образовавшегося за минувшие века у основания монастыря, и по ступенькам монументальной крутой Гран Дегре (центральной лестницы) совершили последний рывок на долгом пути к аббатству. Пройдя половину лестницы, отдышались в Караульном зале, купили билеты и ненадолго задержались на террасе, чтобы с высоты 80-ти метров обозреть вид на залив внизу и на шпиль с архангелом вверху. Потом через церковь прошли на Западную террасу, с которой, кроме красот окружающей природы во мгле дождя, хорошо были видны две группы паломников - туристов - японцев, устремившихся по бескрайним зыбучим пескам к горизонту -- туда, куда отступил океан на время отлива. Зачем они это делали мы узнать не смогли -- они уже были слишком далеко. А ещё через некоторое время исчезли совсем.

Опять через аббатскую церковь прошли красивую открытую галерею с цветником в центре на самом верхнем ярусе аббатства (и фотографирующими землянику японцами). Оттуда - в трапезную с двумя монструозными каминами (и фотографирующими дымоходы японцами). Миновали винный погреб, зал Рыцарей, часовню, где отпевали умерших монахов, и, пройдя через монастырский сад (и фотографирующих уже всё подряд японцев), покинули аббатство, предварительно заглянув в почтовое отделение (единственное на единственной улице городка), чтобы написать и отправить открытки отсюда подругам. Одна из нас, расположившись за стойкой рядом с двумя симпатичными японками, начала описывать прелести этого чуда света и передавать приветы, а вторая вышла в соседнюю сувенирную лавку. В это время и погас свет. Все электрозависимые объекты этого небольшого помещения оказались обесточенными, включая входную дверь. Света из больших окон, в общем-то, хватало, и написание открыток продолжилось -- волноваться было не о чем. Соседки - японки, однако, оказались другого мнения. Стараясь сохранять спокойствие, они дружно выдвинулись в сторону двери. В это время светильники вспыхнули, электроприборы зажужжали -- жизнь наладилась. Но не для всех. Одна из девушек подошла к двери и попыталась её открыть. Дверь с электронным замком не поддалась, видимо, заблокировалась при отключении электричества. Японка отошла в сторону и приняла позу бесконечно терпеливого ожидания. Вторая девушка повторила в точности все манипуляции с дверью и выражением лица и встала рядом с первой. Интересно, сколько они могут так простоять? -- пронеслось в голове. К сожалению, времени проводить эксперименты совсем не было. Поэтому, призвав почтового служащего к порядку и указав ему на недопустимость подобного рода забывчивости, я вернула свободу и независимость двум юным туристкам из страны восходящего солнца, а заодно и себе.

Обратный путь к машине оказался коротким и лёгким. Дождь кончился, как только мы вышли из ворот аббатства. По обочинам задорно зеленеющих пшеничных полей весело вскидывали головы раскрасневшиеся маки.

Выглянувшее солнце и загадка исчезнувших в зыбучих песках японцев сопровождали нас весь короткий путь до Сен-Мало -- старинного портового пиратского городка.

Иногда так трудно сказать, что именно и почему цепляет нас и превращается в воспоминание.