Старая печь

Всё, что я описываю, происходило в Москве в 1985 году. Пока я жил в городе, я не задумывался о простых вещах, тепло в доме, вода холодная, горячая, ванна и удобная кухня. Я жил на Плющихе в старом доме на 7 Ростовском переулке. Сейчас в моём доме посольство Турции.

Был на Плющихе квартал двух этажных домов, сейчас его снесли, рядом построили Корейское посольство. Дома были добротные, цокольный и первый этаж кирпичный, а второй бревенчатый, из лиственницы и заштукатуренный.

Чтобы иметь мастерскую, а по образованию я художник ювелир, я устроился в ЖЭК плотником и получил в своё владение выселенную полуподвальную квартиру из 5 - ти комнат по Плющихе, напротив военной академии. Там стояла печь обложенная белыми изразцами, но её не топили, поскольку давно сделали водяное отопление.

Но соседка, которая жила на втором этаже, рассказывала, что благодаря этим печам и выжили во время войны, собирались все родственники и грелись. Изразцы были с рельефным рисунком и орнаментом. Захотелось мне зимой её затопить, стал разбираться в конструкции и в топке нашел пакет облигаций военного и государственного займа, на которые народ в своё время заставляли записываться. У нас в семье тоже такие были. На приличную сумму нашёл облигаций. Как раз государство начало их оплачивать, сдал в сберкассу, и я получил 200 рублей, потом с друзьями отметили и выпили за тех, кто это богатство спрятал в печи. На этом клады закончились, осталась только сажа, которую я вытаскивал во двор. Потом залез на крышу и прочистил трубу, занятие не из приятных и грязное, зато оценил работу трубочиста и проникся уважением. На растопку печи пришел сосед из второго подъезда Серёжа, он был реставратор из мастерской Грабаря и Валя соседка со второго этажа. Сначала мы разожгли тоненькие палочки и проверили тягу, всё было хорошо, печь не дымила. Постепенно подкладывая дрова, мы услышали, как печь загудела. Пошла хорошая тяга. Постепенно печь стала нагреваться и от изразцов пошло приятное тепло. Я посмотрел на Валю и увидел, что по щекам у неё текут слёзы. Она прижалась к печке и обхватила её руками. Маму вспомнила, сказала она. В 1941 году Вале было 7 лет. Так мы и сидели втроем и не могли оторваться от таинства печи и огня бушевавшего в топке. Там я впервые осознано, понял, что печи живые, столько лет прошло, а она не дымила и нагревалась очень быстро, видно хороший печник выкладывал, с душой, как и эти дома были построены хорошими мастерами, которые не знали, что такое халтура и Евроремонт.

Печка осталась только в моей квартире, а в остальных разобрали, но дымоходы остались. Потом Валя несколько раз ещё приходила и просила растопить печь, пока однажды не пришла милая женщина, инспектор пожарной службы проверить, откуда дым идёт. Я угостил её чаем и разжег печь, мы посидели, поговорили за жизнь, она послушала, как гудит огонь в печи, и сказала завтра приду. Пришла вместе с мужчиной лет 60, говорит инспектор по дымоходам. Он проверил трубу, печь и сказал всё согласно нормам. И Надежда, так звали пожарного инспектора, выдала мне разрешение и акт на исправность печи. Были ещё в то время нормальные пожарные. Она сказала, другое тепло идёт от печи, живое. В память моей бабушки, пусть хоть одна печь работает на моей территории. Потом она как - то заходила со своей мамой. Топили печь, пили чай с вареньем, которое они принесли. Её мама сказала, душой отдохнули и поблагодарила. Зимой ко мне приходили друзья, посидеть у печи и попить чая из самовара, который я нашёл на чердаке этого дома, в печи была такая круглая бронзовая заглушка специально для самоварной трубы. Так моя печь стала местной достопримечательностью.

Потом пришли грустные девяностые годы. Всех жильцов из этих домов выселили, отключили отопление и свет. Мы с Серёжей реставратором уходили последними. Приходили смотреть, как разрушали в1991 году эти дома. Когда ломали вторые этажи, от бревен шёл запах лиственницы. А когда кирпич пошёл, на каждом было клеймо завода с двуглавым орлом. Я всё ждал, когда до печки доберутся, чтобы забрать изразцы, но прораб дал только один вечер поработать, всё что успел, увёз себе в деревенский дом под Воскресенском. Так потихоньку начали уничтожать старую Москву. Самое интересное, что на этом пятачке, до сих пор ничего не построили, огорожено забором.

Не думал я тогда, что через 15 лет, сам начну класть печки. И с удовольствием начну изучать все конструктивные особенности печей.